Guilty

2. «Сделка есть сделка», - говорит он. – «Даже со мной.» По ее взгляду он догадывается, что она в ярости из-за того, что он сомневается в ней, в ее клятвах, в ее словах. У нее все еще кровь на верхней губе, почти черная под его тенью. Он чувствует ее запах, медный и сладкий. Никогда прежде он не думал, что кровь может быть сладкой. Только ее.

3. Он скучает по тому, как лежал рядом с ней, по ошеломляющему чувству, что она – его. Его рука сжимала ее бедро, ногти чуть царапали кожу. «Чего ты хочешь?», - спрашивал он, и она перекатывалась на бок. Технически, она все еще спала, несмотря на то, что глаза ее были открыты. Она привыкла к нему. Даже привязалась. Ее волосы вились вдоль щеки, зажатые между кожей и подушкой. «Серьезно?», - отвечала она. – «Ты знаешь, чего я хочу.» Его усмешка была голодной. Он притягивал ее ближе, и они начинали.

4. Она просыпалась и ничего не помнила. Теперь он видит это по ее лицу - подобие воспоминания, которое она прокручивает в голове. Она помнит что-то, но очень смутно. Может быть, то чувство, когда он был внутри нее. Может быть, осознание, что она могла его контролировать, даже когда не контролировала ничего.

5. «Имя», - говорит он, - «назови мне имя». Она наклоняется вперед, и он сразу вспоминает, как лениво она его целовала, прежде чем прошептать: «А теперь дай мне поспать». Он ухмылялся каждый раз, когда это слышал. Вся ее жизнь была сном, и, возможно, он боялся ее теперь, когда она проснулась. Он застывает в ужасе, что она поцелует его прямо здесь, заклеймит его, просто чтобы унизить. Ее дыхание касается его уха. «Малия», - шепчет она. Малия? Кто такая Малия? Есть только Лидия.

6. Ногицунэ похищает ее, пока он не видит, и он чувствует себя одновременно одураченным, полным ревности и жестокой ярости. Но больше всего ему смешно оттого, что лиса решила, что сможет причинить боль Лидии Мартин. В конце концов, она спала рядом со смертью. А смерть не любит, когда ее вещи крадут.